РАЗОРУЖЕНИЕ МОРСКИХ МИН НА ЧФ 1941-1945+

РАЗОРУЖЕНИЕ МОРСКИХ МИН НА ЧФ
1941-1945+

С первых дней войны на Черном море советские моряки столкнулись с неконтактными минами. Флот был не готов к борьбе с неконтактными минами, хотя именно в России были разоружены впервые в мире донные магнитные мины (см. Разоружение 1854-1920>>>>>). 22 июня на рассвете противник выставил мины в бухтах Севастополя. Днем бухты протралили катерными тралами деревянные катера-охотники. Десятки галсов сделали они в то утро в районе главной базы, но мин не обнаружили. Стало очевидно, что обыкновенные тралы эти мины не берут. А уже вечером того же дня морские мины открыли счет жертв минной войны на ЧФ: на магнитной мине подорвался морской буксир «СП-12». Буксир почти сразу затонул, спасти удалось только пятерых моряков. Стало ясно, что флот имеет дело с неконтактными минами, предположительно, магнитными (о существовании других видов взрывателей не предполагали).
Интересно, что Абрам Борисович Гейро рассказывал своим ученикам, что в первый день войны ему удалось разоружить мину противника. А.Б. Гейро действительно был на ЧФ с началом войны, участвуя в испытании новых мин. В воспоминаниях великого минера не осталось упоминания об этом факте, также нам неизвестно какого типа была эта мина. Это могла быть и контактная мина, выброшенная на берег. Предполагаю, что Абраму Борисовичу, человеку исключительно скромному, было абсолютно незачем «приписывать» к своим 102 минам, разоруженным на СФ, еще одну на Черном море. И этот факт останется одной из загадок для историков разоружения мин на ЧФ…

С начала войны Минную испытательную партию возглавил старший л-т Халеев Михаил Яковлевич. Это его минеры готовили мины к выдаче на корабли, ставили мины против танков и пехоты на Перекопе, разоружали мины противника, с оружием в руках защищали штольни Сухарной балки...

Противоминное наблюдение было организовано с первых дней войны. Мины, сброшенные авиацией на парашютах, наносились постами наблюдения на планшеты по пеленгам в местах касания с водой. Пересечение пеленгов с нескольких постов давали довольно точное место нахождения мины. Мине присваивался номер и ставились время приводнения и дата. Флагманский штурман отвечал за ведение общего планшета минной обстановки.
Первое противоминное решение появилось очень быстро – использовать железную баржу, загруженную металлом, буксируемую деревянным тральщиком. Но несколько дней траления не дали результата…
26 июня при отходе от Констанцы после дерзкого артиллерийского рейда на минах подорвались лидеры «Москва» и «Харьков», лидер «Москва» затонул.
Для разработки эффективных средств борьбы при ОВРе ГБ была организована минно-тральная лаборатория. Можно сказать, что ЧФ повезло, тк все ведущие специалисты по неконтактной технике НИМТИ в июне 1941 г. находились на Черном море для испытания НВ торпед. Лабораторию возглавили многоопытные минеры-инженеры НИМТИ: кап. 2 ранга Мещерский В.И. и инженер-капитан Верещагин А.К. К работе в лаборатории также привлекался начальник лаборатории изоляционных материалов Харьковского политехнического института кандидат технических наук, доцент О.Б. Брон.
Но для предложения средств борьбы с неконтактными минами необходимо было проникнуть в тайну взрывателя – разоружить мину противника.
В последних числах июня был очередной налет авиации противника на Очаковский рейд и фарватер Днепро-Бугского лимана. Гитлеровские летчики бросили и авиабомбы, и мины. Одна из мин упала на сушу и взорвалась, вторая скрылась в воде. Место ее падения было определено: мина находилась примерно в тридцати метрах от берега на полуметровой глубине. Это была германская морская авиационная донная мина LMA с зарядом ВВ 550 кг.
Для разоружения мины из Севастополя выехал начальник минного отделения МТО ЧФ кап. 3 ранга М.И. Иванов. Подготовкой места разоружения занимался флагмин Одесской вмб кап.-л-т Квасов Н.Д. Было подготовлено укрытие, изготовлены бронзовые инструменты, водолаз, тракторист и фотограф ждали начала работ…
5 июля приступили к разоружению. Водолазы завели пеньковый трос за бугель самолетного захвата, мину вытащили на берег. Осмотрев мину, М.И. Иванов и Н.Д. Квасов решили разоружать мину вместе. Сначала произвели обмер мины и описание горловин. Данные передали в укрытие. Разоружение начали с горловины, оказавшейся инерционным ударником. Все извлеченные механизмы и приборы сразу относили в укрытие, там их фотографировали. Затем вскрыли горловину первичного и вторичного детонатора. В приборном отсеке был обнаружен магнитный взрыватель… На разоружение мины ушло относительно немного времени – около 3 часов.
Все приборы были доставлены в лабораторию в Севастополь, где инженеры НИМТИ и МТО ЧФ собрали боевую цепь и определили последовательность работы приборов, а инженер-капитан Верещагин А.К. составил первое в СССР описание мины LMA. Мина не имела приборов срочности и кратности.
Какого же было удивление инженеров, когда они выяснили, что мина не взорвалась по чистой случайности: не достигнув глубины 4.5 м гидростат мины не запустил часовой механизм, а бомбовый инерционный взрыватель был неисправен (возможно, от жесткого удара о грунт) и не ликвидировал мину. Тем не менее, минеры ЧФ выполнили свою боевую задачу, разоружив мину LMA и добыв магнитный взрыватель М1. Минеров представили к правительственным наградам: Иванов М.И. был награжден орденом Красного Знамени, а Квасова Н.Д. почему-то представили к награждению орденом Знак Почета, но в итоге наградили орденом Красной Звезды.

Мина LMB, аналогичную разоружили минеры ЧФ 5.07.1941. ЦВММ, фото DK

Расположение детонаторов: слева горловина основного ЗС, справа - бомбовый взрыватель

Магнитный неконтактный взрыватель донных мин Германии LMA, LMBЖ
1 - алюминиевая рама; 2 - батарея; 3 - резиновая диафрагма; 4 - карданный подвес с аппаратурой магнитного НВ.

На основании полученных данных в лаборатории ОВРа инженеры флота разработали электромагнитный трал. Организатором работ был О.Б. Брон, а роль главного конструктора исполнил Б.Т. Лишневский. Трал получил наименование баржевый электромагнитный трал (БЭМТ), на разработку конструкции и создание первого экземпляра ушло всего 2 дня с момента разоружения мины! Была выработана методика траления. Оно осуществлялось путем буксировки БЭМТ катерным тральщиком с деревянным корпусом на пеньковом тросе длиной 200–250 метров. По корме трала на расстоянии 180–200 метров от него буксировалась деревянная шхуна с питающим обмотку трала агрегатом. Траление проводилось на глубинах от 15 до 50 метров. На глубинах менее 15 метров применялся плотиковый трал, действовавший по тому же принципу, что и баржевый. Его буксировал катерный тральщик, который одновременно служил и питательной станцией. Скорость траления не превышала 2–3 узлов.
Впервые трал-баржа вышла на боевое траление 7 июля 1941 года. На ее борту находился конструктор Лишневский, а 9 июля была подорвана германская донная неконтактная мина.
Только в период с 22 июня по 7 июля посты ПМО Севастополя зарегистрировали 44 сброшенных неконтактных мины. Около половины было установлено на подходах к Северной бухте.
В начале июля черноморцы при профилактическом бомбометании подорвали одну из неконтактных донных мин, и с 5 июля корабли ОВРа приступили к уничтожению донных мин глубинными бомбами. 2 мины были уничтожены в этот день. Метод борьбы с минами взрывами других боезарядов («контр-мин») был известен с конца XIX в. Забегая вперед, отметим, что во время войны в Корее ВМС США пытались проделывать проходы в минных полях северокорейцев бомбометанием с авиации. Этот метод оказался малоэффективным и даже создавал еще большую минную опасность сорванными с якорей минами.

14 сентября 1941 года была обнаружена донная неконтактная мина на одиннадцатиметровой глубине в районе порта Новороссийск. Для разоружения мины была назначена команда в составе начальника минно-трального отдела флота капитан 3 ранга А. И. Малова, флагманского минера Новороссийской военно-морской базы старшего лейтенанта С. И. Богачека и инженера Б. Т. Лишневский.

Водолазы завели трос, мину отбуксировали на берег. Первым должен был идти к мине Лишневский. Но и Богачек с Маловым не смогли усидеть в укрытии и тоже направились к мине. Фактически приступить к разоружению мины не удалось: при подъеме мины на глубину менее 4.5 м сработал гидростат, замкнувший боевую цепь. Огромной силы взрыв прокатился над побережьем Цемесской бухты. Погибли Богачек и Лишневский, получил тяжелую контузию Малов.

Ст.л-т Богачек С.И.

В начале октября на выходе из Севастопольской бухты, в районе Константиновского равелина была обнаружена донная мина. Тральщики сделали немало галсов над миной с БЭМТ, но мина не взрывалась. Было принято решение разоружить мину. Для чего была назначена команда в составе младшего флагманского минера флота капитан-лейтенанта И. А. Ефременко, военного инженера 2 ранга И. И. Иванова и флагмина ОВР капитан-лейтенанта И. В. Щепаченко. В подъеме мины принимал участие водолаз мичман А. Г. Романенко.
(В книге К. Воронина «На Черноморских фарватерах» автор указывает, что «… едва водолазный бот успел отойти от берега, как раздался взрыв». Но на самом деле события развивались по другому...)
Романенко завел за мину пеньковый трос и мину отбуксировали на берег. Помня о случае в Новороссийске, Ефременко и Щепаченко выждали около тридцати минут, прежде чем подойти к мине. Мина лежала горизонтально, горловиной вторичного детонатора вверх. Горловина инерционного взрывателя оказалась внизу. К ней было трудно подобраться еще потому, что под нее попал буксирный конец.
Первым один на один с миной остался Ефременко. Он должен был извлечь электрический запал. При вывинчивании пробки этого запала Ефременко услышал сильное шипение и поспешил в укрытие. Потом вместе с Щепаченко они определили причину этого шипения. Мина лежала в воде, была холодная, а когда оказалась на берег, то ее нагрело солнце. Находящийся в ней воздух расширился, давление его увеличилось, вот он и вырвался наружу с таким шумом.
Ефременко вновь подошел к мине. Он извлек из горловины электрический запал, а затем медным ножом перерезал идущие к нему провода. Первая часть опасной работы была завершена. Ефременко облегченно вздохнул и вернулся в укрытие.
К мине подошел Щепаченко. Ему предстояло сделать подкоп, чтобы получить доступ к горловине инерционного взрывателя. Много времени заняло и освобождение горловины от буксирного конца.
Отдохнув немного, он начал отворачивать кольцеобразную гайку, придерживая при этом инерционный взрыватель, чтобы он не проворачивался, ибо от малейшего неосторожного движения мог произойти взрыв.
Легко представить, как волновался Щепаченко, когда стал извлекать инерционный взрыватель вместе с запалом и двумя шашками вторичного детонатора. Как только он вынул детонаторы, то сразу отбросил их в сторону. Через восемнадцать секунд раздался небольшой взрыв, не причинив вреда минеру.
Щепаченко подошел к Ефременко, минеры обсудили, что предпринять дальше. Оба вернулись к мине и тщательно ее осмотрели. Решили, что детонаторов больше нет, и продолжили разоружение вместе. Приступили к отворачиванию гаек на крышке, закрывающей отсек с аппаратурой.
К этому времени из минно-торпедного управления флота к месту разоружения мины прибыл инженер-капитан 3 ранга Иван Иванович Иванов. С разрешения Ефременко он стал помогать отворачивать гайки.
Когда предстояло отвернуть последние пять гаек, Иванов и Ефременко отошли в сторону метров на двадцать пять, чтобы перекурить. У мины остался один Щепаченко. Через некоторое время Щепаченко сообщил, что осталось отвернуть последнюю гайку. При отвороте последней гайки на несколько оборотов крышка аппаратной камеры отошла от корпуса мины, благодаря чему под действием пружины замкнулись контакты специального заряда, предназначенного для уничтожения аппаратуры НВ. Произошел взрыв мины. Иванов и Ефременко в это время приближались к мине. Щепаченко был ранен, его на шлюпке повезли в госпиталь, так путь был короче. Иванова и Ефременко, после оказания первой помощи врачами из укрытия, повезли в госпиталь на машине вокруг Инкермана. Оба были в тяжелом состоянии, и врачи запретили везти их морем. Недалеко от взрыва находился краснофлотец Н.С. Щерба, который был убит наповал. Иван Иванович Иванов скончался в машине. Иосиф Александрович Ефременко умер в госпитале. В живых остался только Иван Васильевич Щепаченко...

 
Инженер-кап.3 ранга Иванов И.И. (слева) и кап.-л-т Ефременко И.А. (справа)

Памятник минерам, погибшим 14 октября 1941 г. при разоружении донной акустической мины Германии. Севастополь.

По собранным остаткам разорвавшегося приборного отделения удалось установить, что мина имела акустический НВ. Стало понятно, почему мина не реагировала на БЭМТ. На основе полученной информации приступили к созданию акустического трала, а также попытались вызывать срабатывание взрывателей мин проходом над ними быстроходных катеров и тральщиков. При проходе над миной на большой скорости взрыватель не срабатывал: НВ был настроен на определенную частоту, соответствующую оборотам винтов больших кораблей. При снижении скорости мины взрывались, но это грозило смертельной опасностью кораблю и экипажу.
С начала 1942 г. мины перестали реагировать на существовавшие тралы. Предполагалось, что противник изменил кратность срабатываний НВ до взрыва. Тральщики по данным ПМО совершали до 30 галсов над минами, но мины молчали… Снова требовалось разоружить одну из мин. Неожиданное предложение по разоружению мины под водой сделал капитан-лейтенант Н.Г. Охрименко, исполнявший обязанности младшего минера Штаба флота. К этому времени Николай Григорьевич уже имел опыт службы флотским минером, инженером МТУ, помощником военпреда, а с октября 1941 г. был направлен в распоряжение Военного совета Штаба ЧФ для оказания помощи минерам-черноморцам.
К этому времени минеры уже знали устройство мин противника, а также наличие ликвидаторов: при подъеме мин на глубину менее 5 м, при вскрытии горловин, при отсоединении приборного отделения. От союзников-англичан поступила информация о наличии фотоэлементов, выдающих сигнал на подрыв при подъеме мины с глубины или при рассверливании приборного отделения...
Учитывая все это, Охрименко предложил разоружать мину под водой. Еще будучи флагмином дивизиона канонерских лодок, он получил первый опыт погружения под воду в 1936 г. Несколько дней ушло на восстановление забытых навыков. Готовил Охрименко к спускам командир отделения водолазов севастопольского ЭПРОН ст.1 ст. Л.П. Викулов. Следует отметить, что даже имея примерные места приводнения мин противника по данным ПМО, у Викулова ушло больше месяца для обнаружения мины на грунте. 31 марта 1942 г. мина была обнаружена.

С первых спусков под воду к мине противник обстреливал артиллерией водолазный катер с берега. Несколько раз Охрименко и Викулов были близки к гибели. После обнаружения и осмотра мины были сняты слепки с гаек и составлен план разоружения. Зная устройство германских донных мин, Охрименко планировал извлечь под водой детонаторы и инерционный ударник, тк они были задействованы в схеме подрыва мины по команде гидростата при подъеме на глубину менее 5 м. Далее планировалось приподнять мину над грунтом с помощью воздушного понтона и в подвешенном состоянии отбуксировать на отмель, откуда вытащить машиной на берег. В итоге, план Охрименко был реализован: Викулов извлек из мины запальную принадлежность, завел тросы с понтона. Мину отбуксировали на берег. На берегу Охрименко приступил к разоружению мины. От идеи просверлить отверстие в корпусе приборного отсека Охрименко отказался, тк от звука сверла мог сработать акустический взрыватель. Для вызова срабатывания НВ Охрименко расположил репродуктор напротив гидрофона мины, провел провода в укрытие и стал проигрывать мине разные пластинки, пытаясь вызвать срабатывание замыкателя. Одна из пластинок была «Аллегро с огнем», давшая имя одноименному фильму о минерах Черного моря… НВ на музыку не сработал.

Фотография кап.-л-та Охрименко возле разоруженной донной мины. Музей истории ЧФ, Севастополь.
В руках у минера запальный стакан и пружина взвода запального стакана.
Справа отдельно от мины лежит неконтактный взрыватель. Григорий Николаевич специально одел китель для фотографии.
В боевой обстановке мины разоружали без единого металлического предмета на одежде (в пляжной форме летом и в ватнике без пуговиц зимой).

При отвороте крышки первичного детонатора произошел хлопок – сработал капсюль-воспламенитель. Если бы в мине находился запальный стакан, то произошел бы взрыв… Далее Охрименко извлек гидростат и прибор срочности, прикрепив к ним трос и выдернув, находясь в укрытии. Тк мина не сработала от граммофона, то Охрименко решился на рассверливание отверстия (корпус мины был из алюминия), после чего вручную обследовал полость на наличие «ловушек». Отделение приборного отсека от корпуса мины выполнил также при помощи троса. Окончательно выпотрошил мину Николай Григорьевич в темное время, чтобы избежать срабатывания фотоэлементов… На разоружение мины ушло 5 дней.

Мина имела комбинированный магнитно-акустический взрыватель и для его срабатывания требовалось совместное влияние электромагнитного и акустического полей. Именно поэтому, последовательное воздействие на мину, то БЭМТ, то проход быстроходных катеров, не вызывал срабатывания НВ.

В начале апреле 1942 г. радиограммой контр-адмирала Фадеева в Севастополь был вызван М.С. Приказчиков для изучения только что разоруженной неконтактной мины с магнито-акустическим взрывателем. Приказчиков восстановил схему мины и испытал ее в Стрелецкой бухте, причем вся работа проходила под огнем противника. Разоружение следующей обнаруженной мины было поручено старшему лейтенанту Г.К. Коляде, флагмину соединения тральщиков ОВРа ГВМБЮ и М. С. Приказчикову. Это разоружение проводилось по специальной программе, в которой были учтены все предыдущие ошибки, приводившие к несчастным случаям, приняты меры предосторожности от всех возможных ловушек на известных принципах: магнитного, акустического, фотоэлементного и механического. Все было выполнено на «отлично», и в результате получен ценнейший материал. Это разоружение было названо «академическим». Всего за время войны М. С. Приказчиков лично участвовал в разоружении 9 донных неконтактных мин Германии.

В результате огромной и напряженной работы по противоминной обороне, проделанной в период обороны Севастополя, удалось создать следующие средства для борьбы с донными неконтактными минами: баржевый магнитный и электромагнитный тралы (БМТ и БЭМТ), электромагнитный плотиковый трал, акустический трал (БАТ-2), магнитно-хвостовой трал, катерный электромагнитный трал (КЭМТ-2) и парный петлевой трал. Это позволило только во время обороны Севастополя уничтожить всеми видами тралов и глубинными бомбами 69 мин противника.

Минеры Титов Б.А. и Беспрозванный Б.С. разоружают донную мину, 1942.

В июле 1942 г. Севастополь был оставлен. С изменением пунктов базирования флота и относительную удаленность баз флота снизили активность Германии по минированию баз и фарватеров. Тем не менее, и новые пункты базирования подвергались минированию неконтактными минами.

В июле 1942 г. МИП МТО ЧФ возглавил опытный минер, выпускник ВМА 1937 г., имевший опыт работы в НИМТИ на разных должностях, инженер-капитан 3 ранга Грачев В.С. Кап.-л-т Халеев М.Я. убыл в ВМА на учебу по учкоренной программе.
С 21 по 27 марта 1943 г. авиация Германии заминировала Геленджикскую бухту неконтактными минами. С целью вскрыть принципы работы неконтактных взрывателей минеры под руководством начальника команды по разминированию МИП МТО ЧФ инженера-капитана Новикова П.Н. было разоружено 9 неконтактных мин: 4 имели магнитные взрыватели, 5 – магнитно-акустические.

Гл.ст. Титов Б.А. дает указания ст. Еремееву и ст. Ткач с чего начать разоружение мины типа "С" (LMB), 1944 г.
Из инструкции по разоружению МТО ЧФ.

В сентябре 1943 г. и до конца войны МИП МТО ЧФ возглавил выпускник ВМА 1937 г.кап.2 ранга Титов Г.П., до этого служивший на минно-торпедном факультете ВМА.
В 1944 г., после возвращения минеров в Севастополь и Одессу, и в связи с наступательными действиями флота, у минеров снова прибавилось работы. Помимо очистки от мин своих баз, минеры участвовали в разминировании и разоружении германских мин и торпед в бухтах и базах противника, а также на захваченных складах. В том числе, ст. 1 ст. Иевлев С.А. в декабре 1944 г. разоружил торпеду G7a в порту Констанца.

Ст.1 ст. Иевлев Сергей Александрович. 
Служил в Минной партии с 1937 г. и всю войну. За время войны разоружил 18 мин противника и торпеду G7a.

После окончания Второй мировой войны минеры ЧФ продолжили опасную работу по разоружению мин и других морских боеприпасов.
Техническая необходимость разоружать мины отпала, тк в руках у победивших стран находилась вся военно-техническая информация о минном оружии Германии. Обнаруженные мины уничтожали подрывом. Тем не менее, при обнаружении мин вблизи объектов, когда подрыв был невозможен, минерам приходилось выполнять разоружение.

25 ноября 1953 года из Новороссийска в штаб Черноморского флота поступило сообщение: в порту строители нашли мину. Уже через несколько часов туда выехала группа специалистов, возглавляемая капитаном 3 ранга И. Величко. Мина лежала на песке, изъеденная ржавчиной. Казалось, что стоит к ней только прикоснуться — и она сразу взорвется. Осторожно перевезли опасную находку подальше от домов и дорог. Величко помогали старший лейтенант М. Глазков, главный старшина В. Овсянников и старший матрос А. Курбаткин. Отвинтили болты, вскрыли горловины, вынули приборы. Осталось вскрыть только крышку аппаратурной камеры. Она словно прикипела к корпусу от ржавчины. Величко знал, что именно при вскрытии этой камеры когда-то сработала «ловушка» у Щепаченко. И он решил не вскрывать крышку руками, а привязать к ней трос метров в двести и, отойдя, рывком сдернуть ее с места. Приказав закрепить тросик опытному минеру, главному старшине Овсянникову, Величко пошел к остальным минерам, чтобы показать им, как сложить извлеченные приборы. Никто не знает, что произошло. Величко находился в нескольких десятках метров от мины, когда перед его глазами что-то сверкнуло… Он даже не слышал звука взрыва. Очнулся с перебитыми ногами, отброшенный в сторону. Тело Овсянникова нашли метрах в сорока от места взрыва… погиб еще один минер, 2 человека были ранены.

После лечения в Севастопольском военно-морском госпитале Величко вновь занялся своим опасным делом. До конца службы разоружил еще десятки мин. Последнюю прямо в ковше землечерпалки в Николаевском порту в 1956 году. До увольнения в запас он подготовил десятки минеров, передав им весь опыт, накопленный по крупицам многими его боевыми товарищами. После окончания службы Иван Андреевич Величко написал мемуары о флотских минерах, изданных книгой "Внимание, мины!"

Ст.1 ст. Овсянников, погиб при разоружении германской донной мины в 1953 г.

Минная опасность на Черном море существовала до 1956. В годы войны и до 1956 г. на Черноморском флоте участвовали в разоружении мин Б.С. Беспрозванный, С.И. Богачек (погиб в 1941), А.И. Величко, К.К. Гавеман, Н.А. Глазков, В.С. Грачев, А.М. Еремеев, И.А. Ефременко (погиб в 1941), П.П. Жеребко, И.И. Иванов (погиб в 1941), М.И. Иванов, С.А. Иевлев, Н. Краснов, Б.Т. Лишневский (погиб в 1941), И.А. Малов, П.Н. Новиков, Д.А. Нудельман, В.С. Овсянников (погиб в 1953), Г.Н. Охрименко, Б.А. Титов, И.П. Ткач, М.Я. Халеев, И.В. Щепаченко и другие. Большую помощь им оказывали специалисты-водолазы, среди которых особенно отличились Л.П. Викулов, А.Г. Романенко, Н.С. Мищенко и другие.
29 октября 1955 г., стоя на внешнем рейде, взорвался и затонул линкор «Новороссийск». По официальной версии линкор погиб от взрыва донной мины. В период 1951-1953 гг. Севастопольскую бухту обследовали водолазы и обнаружили 5 немецких мин LBM и 19 мин типа RMH - все в неработоспособном состоянии.
В «Отчете по результатам разминирования неконтактных донных мин, произведенных на ЧФ в 1952 году» на основании разоружения 15 немецких мин RMH было указано, что все их электробатареи показали при нагрузке напряжение, равное нулю, и был сделан вывод, что батареи не могли обеспечить воспламенение детонатора мин для их подрыва.
На якорные бочки №3, в районе которых произошел взрыв под линкором «Новороссийск», с 1945 года становились на якорь и снимались с якоря линкор «Севастополь» - 130 раз, с 1954 года линкор «Новороссийск» - 10 раз.

Согласно Справке от 29.10.55 г. Штаба ЧФ, представленной комиссии, в Севастопольской бухте при тралении и водолазном обследовании было уничтожено 42 неконтактные мины и 9 якорных мин, но в районе бочки №3, где стоял «Новороссийск», мины ни разу не обнаруживались.

После подрыва «Новороссийска» и завершения работы Правительственной комиссии Севастопольская бухта была вновь обследована, водолазы буквально прошли по дну, с интервалом в 1 метр. Были обнаружено 32 мины типа RMH и LMH, причем одна из них на расстоянии 300 метров от якорной бочки, где стоял «Новороссийск». Все мины пришлось поднимать и разоружать, чтобы проверить их боеспособность. Все обнаруженные и разоруженные мины оказались небоеспособны.
Всего на Черноморском флоте с 1949 по 1956 годы разоружено около 150 мин.
Минеры, участвовавшие в послевоенном разоружении: П.П. Жеребко обезвредил 50 штук, А.И. Величко – 36, К.К. Гавеман — около 30, Б.А. Титов — 25. В этой опасной работе участвовали также А. М. Еремеев, В. С. Овсянников и Н. А. Глазков.

Автор собирает биографический материал о минерах - участниках разоружения морских мин.